Жители Нангархара верят в будущее при любом афганском правительстве

27 июля 2011 года

Поездки на неспокойный восток Афганистана, в провинции Лагман и Нангархар, всегда таят в себе опасность, но вместе с тем каждая такая поездка обогащает путешественника чем-то новым. И сколько бы раз вы ни проехали от Кабула до Джелалабада, этот извилистый путь через перевал по горному серпантину и гонки с включенными фарами по холмам провинции Лагман оставляют в памяти неизгладимые впечатления.

ПЕРЕВАЛ МАХИПАР

Махипар - первый высокогорный серпантин, который предстоит преодолеть через полчаса езды от Кабула в сторону Нангархара. Многометровые горные тоннели в них узкие, два легковых автомобиля еще разъехаться могут. Но, когда идет большегрузная фура, разъехаться уже невозможно, так как контейнер, погруженный на грузовую платформу, не цепляет стены тоннеля только посередине, а потому обычно перед тоннелями скапливается много машин, вынужденных пропускать грузовики. Воздух тут сильно разряжен, движки грузовиков "не тянут", и поэтому они ползут с черепашьей скоростью, стараясь не заглохнуть. Если машина встанет, заставить ее вновь двигаться вверх будет очень и очень проблематично.

Окружающие узкую дорогу горы частенько радуют "наскальной живописью" времен войны 80-х годов. Вот какой-то служивый попал на Махипар из далекого Джамбула, что в теперешнем независимом Казахстане, и скала будет хранить эти автографы десятки лет.

Трасса Кабул - Джелалабад очень неспокойна, если не сказать - опасна. Из Пакистана в афганские провинции Нангархар, Лагман, Кунар и Пактия бензовозы везут топливо для войск НАТО. На колонны часто нападают мятежники, обстреливая "наливники" из гранатометов и пулеметов. Боевики также разрушают мосты и другие транспортные коммуникации, чтобы колонны не смогли проехать по заданному маршруту.

То там, то здесь вдоль дороги встречаются сожженные бензовозы. По остову обгоревшей машины легко можно определить, что с ней произошло. Обычно новые машины действительно подвергаются нападениям мятежников, тогда как старые "рыдваны", которые хорошо застрахованы в Пакистане, водители зачастую поджигают сами. После этого им, во-первых, не нужно ехать по опасным афганским дорогам, и, во-вторых, достаточно сделать фото сгоревшего грузовика, чтобы получить хорошую страховку в Пакистане.

Встречаются на дороге и памятники новейшей истории Афганистана. На специально оборудованной площадке для отдыха, откуда открывается чудесный вид на разлив реки Кабул в районе озера Наглу и на горы уезда Соруби, застыл на постаменте советский танк Т-54. Он стоит как напоминание о войне 80-х годов. На этом месте останавливаются отдохнуть многие водители. Бывшие коммунисты и бывшие моджахеды показывают детям и внукам некогда грозную советскую технику. И те и другие испытывают по отношению к СССР не ненависть, а, скорее, ностальгию по тем далеким и, как они говорят, славным временам. Все как один твердят, что война в Афганистане была страшной ошибкой и что даже несмотря на это русские с афганцами были и будут братьями.

УСЫПАЛЬНИЦА ТАЛИБСКОГО МИНИСТРА

На обочине дороги недалеко от ущелья Танги-Абришом (Шелковое ущелье) стоит мавзолей Муллы Бурджана - первого министра обороны правительства талибов. Тут же, на месте его гибели, находится и могила.

В середине 90-х годов Мулла Бурджан быстро сломил сопротивление войск Северного альянса под командованием Ахмад-шаха Масуда и наступал на Кабул с востока. Все афганские пуштуны верят, что Мулла Бурджан пытался сохранить жизнь бывшему президенту Афганистана доктору Наджибулле, который последние годы жизни после своего свержения провел в заточении в миссии ООН в Кабуле и в конце концов, осенью 1996 года, был повешен талибами. Говорят также, что Мулла Бурджан прочил Наджибулле пост премьер-министра провозглашенного талибами Исламского Эмирата Афганистан.

Как бы то ни было, Бурджан тоже был убит - агенты пакистанской разведки ISI выстрелили ему в спину с пролетавшего вертолета. С тех пор могила и мавзолей знаменитого талиба являются местом паломничества многих афганцев-пуштунов.

НЕКУЛИНАРНЫЙ ЛАГМАН

Когда горы и предгорья сменяются пустынно-холмистым ландшафтом, начинается провинция Лагман. Здесь в небольших оазисах слева от дороги (если ехать от Кабула) размещаются многочисленные военные базы афганской армии и американских войск. Над новой совместной военной базой "Гамбар" висит огромных размеров дирижабль, на котором закреплены десятки камер слежения за местностью, что позволяет военным быстро реагировать на возникающие в регионе внештатные ситуации и оперативно прибывать на помощь попавшим в засады колоннам. Провинция Лагман тянется вплоть до населенного пункта Дарунта, пригорода Джелалабада.

По мере приближения к Джелалабаду - административному центру провинции Нангархар - жара начинает усиливаться - уже в Дарунте температура воздуха повышается более чем до 40 градусов в тени. Влажность в Джелалабаде и Дарунте почти стопроцентная, так что поездка по этим местам напоминает долгий поход в сауну. Автомобильный кондиционер с жарой справляется плохо, поэтому часто приходится останавливаться и покупать тазики с колотым льдом. Бросаешь его в кружку с водой - и хоть ненадолго вспоминаешь, что такое прохлада.

НАНГАРХАРСКИЕ ПРОБКИ И РУССКИЙ ЯЗЫК НА ИНДИЙСКОМ БАЗАРЕ

В Дарунте разгружаются дальнобойщики, которые привозят товары из Пакистана. Здесь возникают постоянные автомобильные пробки из-за контрольно-пропускных пунктов полиции. В Джелалабаде же пробки возникают по другой причине - как правило, из-за американских военных колонн. Перед ними и за ними дорожная полиция оставляет свободное пространство, чтобы местные водители не могли приблизиться к американцам. Зачастую американцы начинают стрелять по автомобилям, опасаясь, что в них сидят террористы.

Сам по себе Джелалабад - город не очень большой и почти полностью торговый. После предрассветного намаза и до предзакатного все джелалабадские улицы представляют собой базары под открытым небом. Над центральным "Хинду-базаром" натянуты одеяла и тенты - так торговцы и покупатели спасаются от безжалостного солнца. Бросается в глаза, что местное население воды пьет немного и почти совсем не потеет.

Базар в Джелалабаде - это не только торжище, но и "бизнес-центр". Здесь заключаются многомиллионные сделки и собираются джирги - встречи авторитетных пуштунских старейшин, которые решают деловые вопросы, связанные с наследством, правами на землю и даже лицензированием торговой деятельности. Здесь никто никуда не торопится, только дети бегают за иностранцами, выпрашивая деньги. Кажущийся хаос на самом деле представляет собой восточный порядок, где каждый знает свое место.

Весть о том, что на базаре русский, распространилась между афганцами быстро. Стали подходить устрашающего вида люди с бородами, которые, как оказалось, хорошо помнят русский язык. У одного из торговцев-лоточников, седобородого старика, два сына работают в Сибири, и он рад перекинуться знакомыми ему русскими словами с путешественником.

Нынешние нангархарские муллы в 80-х годах прошлого столетия были офицерами афганской армии и царандоя (народной милиции), а врачи и специалисты в области сельского хозяйства стали сегодня торговцами. Жизнь загнала их в этот водоворот "рынка под одеялами", но они не ропщут и встречают все превратности судьбы с присущей пуштунам стойкостью.

ГОРОДОК "ШУРАВИ"

На выезде из Джелалабада в сторону Пакистана расположен небольшой, полностью заброшенный городок Самархейль, где в 80-е годы жили "шурави" - советские военные и гражданские советники. Здесь царит запустение, только старики, работающие и отдыхающие неподалеку, помнят, что когда-то тут бурлила жизнь. Старые люди еще помнят русский язык и имена-отчества всех советских советников и специалистов, работавших здесь на строительстве джелалабадской оросительной системы, которая когда-то позволила Афганистану стать "чемпионом мира" по производству оливок. Кстати, завод по производству оливок, хоть и в полуразрушенном состоянии, работает до сих пор, а вот самой оросительной системы не стало. Все каналы пересохли, а местным властям до нее нет дела.

Большие деньги зарабатывают здесь совсем не на оливках, мандаринах и орошении. Источником сверхдоходов многих джелалабадцев служит коррупция, а порой и наркоторговля. Возможно, именно поэтому под Джелалабадом, как грибы после дождя, десятками вырастают многоэтажные виллы. Таких огромных и роскошных нет даже в Кабуле. А здесь, на почтительном расстоянии от столицы с ее центральной властью, вопросы о происхождении состояний задают редко. Если человек богат, это считается признаком ума, а "прищучить" умного человека даже органам правопорядка довольно трудно.

Хотя иногда в Нангархаре и представители силовых органов занимаются рэкетом, порой и с похищением людей. Философия этих поступков проста: кому-то Аллах предначертал торговать, хитрить и быть богатым, а кому-то - собирать дань с таких торговцев. Система мироустройства, заложенная в сознании многих поколений афганцев, при этом нисколько не страдает.

КОГДА ТВОИ СОСЕДИ - ТАЛИБЫ

Целью поездки на восток Афганистана было выяснить, как относятся пуштуны к талибам и американцам и что они думают о своем будущем.

Во-первых, в Джелалабаде активно ведется строительство торговых и деловых центров, что свидетельствует о том, что местное население за свое будущее не беспокоится. По мнению многих собеседников в Афганистане, американцы скоро отсюда не уйдут, и все их заявления о том, что они не будут строить здесь постоянные военные базы, - всего лишь слова, так как базы уже построены. Один только джелалабадский военный аэродром - это уже город в городе. За его периметром сразу над несколькими военными базами реют афганские и американские флаги. И, хотя американские дипломаты заявляют, что войска США будут присутствовать в Афганистане ровно такое время, о котором их попросит афганская сторона, местные жители считают иначе. Они не без оснований говорят, что американцы - не кочевники и в палатках посреди пустынь жить не будут. То есть будут жить, как и раньше, на территориях своих военных баз.

Во-вторых, жители Нангархара талибов не боятся. В середине 90-х годов пуштуны с ними не воевали, а приняли их власть как данную свыше. Потому войны здесь практически не было, город и соседние населенные пункты от боев не пострадали.

Что же касается талибского "правосудия" и их "зверского" отношения к людям, местные об этом рассказывали много и интересно. Одного из собеседников талибы наказали за драку, нанеся ему в шариатском суде 180 ударов палкой по пяткам. После экзекуции ему объяснили, что, даже если он и был прав, наказание было справедливым, ибо палкой по пяткам досталось обоим участникам потасовки. Споры должны разрешаться в судах, а не на улице при помощи кулаков, объяснили талибы. Собеседник это хорошо запомнил, так как почти неделю после экзекуции отмачивал пятки в соляном растворе.

Многие афганцы, особенно на пуштунских юге и востоке, считают, что талибы, взяв под контроль 90% территории Афганистана, смогли покончить с анархией в стране. Придя к власти и в 1996 году захватив Кабул, талибы взялись за торговцев наркотиками, которых вешали и расстреливали, а также стали налаживать централизованную систему правосудия.

При моджахедах, которые пришли к власти после падения режима Наджибуллы в 1992 году, в Афганистане повсеместно творилось беззаконие, рассказывали собеседники. Различные кланы этнических группировок отнимали у людей дома, квартиры, насиловали женщин и расстреливали людей без суда и следствия. При талибах же, рассказали джелалабадцы, все стало иначе. Они организовали шариатские суды и проводили дознания. Если, например, какой-нибудь бывший моджахед представлял в такой суд подложный документ о землевладении либо лжесвидетельствовал, ему отрубали руку, которой он писал фальшивку, или язык, если он говорил неправду.

Вместе с тем, по словам афганцев, даже при столь жестких средневековых установках, простой человек мог не совершать ежедневных намазов и даже смотреть запрещенный талибами телевизор (разумеется, не афишируя этого). Главное было оставаться честным перед людьми и Аллахом, и тогда была реальная возможность выжить, говорят джелалабадцы.

После их долгих рассказов стало ясно, почему в 90-е пуштуны не воевали с талибами и почему первые недолюбливают представителей Северного альянса, в рядах которого воевали в основном непуштуны. Впрочем, национальные меньшинства Афганистана: таджики, узбеки и хазарейцы - тоже не жалуют пуштунов. И хотя политики иногда пытаются представить себе и миру афганский народ как единое целое, такого нет и в ближайшей перспективе не предвидится.

И в относительно мирное время афганцы тяготеют к своим этническим группам. Во время жестокой войны они сбиваются в ярко выраженные национальные группировки. Поэтому легко объяснить, почему в 90-е "Талибан" так быстро овладел почти всем Афганистаном, вытеснив войска Северного альянса в небольшую долину Панджшер и окраинную провинцию Бадахшан. Большинство офицеров афганской армии в 1980-е годы составляли пуштуны, многие из которых учились в СССР. Когда в 1992 году в Афганистане пал просоветский режим и началась гражданская война, пуштуны ушли воевать за талибов, большинство из которых принадлежат к этому народу. Именно поэтому у "Талибан" быстро и в достаточном количестве появились свои военные летчики, танкисты и артиллеристы.

Нангархарские афганцы твердо верят в свое будущее при любых правительствах, и уезжать в Пакистан, как 20 лет назад, не собираются, отмечали собеседники. Наоборот, они строят здесь свое будущее своими же руками. В Джелалабаде совсем недавно появился центральный парк отдыха, который вечером, когда садится солнце и становится не так жарко, полон гуляющего народа. Здесь можно побродить по зеленым аллеям, помолиться в мечети, просто посидеть отдохнуть на уютных лавочках.

В Дарунте активно ведется строительство зоопарка, который обещают открыть в будущем году. В городе реставрируют объекты истории и культуры, своевременно убирают мусор и асфальтируют улицы.

В сравнении с суетливым Кабулом Джелалабад представляет собой мини-оазис восточного спокойствия и гостеприимства, хотя и здесь довольно часто происходят неприятные события, связанные с террором. Однако общая уверенность в завтрашнем дне у жителей афганского востока чувствуется даже сегодня, когда в стране идет война.